ЛЕГРАН Борис Васильевич

( 1884 - 1936 )

  Директор Государственного Эрмитажа в период с 1930 по 1934 года. Участник Гражданской войны. Член РСДРП с 1901 года. Родился в Тифлисе в семье служащего. Учился в первой мужской Тифлиской гимназии. Был руководителем местных студенческих кружков. Среди друзей Бориса и его брата Георгия были Николай Гумилёв и Осип Мандельштам. Интересовался философией и политикой. Ницше , Шопенгауэр, Маркс. Пытался давать читать «Капитал» Гумилёву, но это его не за интересовало. Политика так и осталась чужда ему. Зато родная сестра Ольга Легран-Шифферс, член ВКП(б) с 1919 года.
  В 1915 году окончил школу прапорщиков. Участник Первой мировой войны. Служил в царской армии - штабс-капитан. Участник Октябрьского вооружённого восстания в Петрограде.
 С 27 ноября  1917 года был товарищем (заместителем) наркома по военным делам по общему управлению военным министерством РСФСР. С января 1918 года комиссар Петроградского окружного суда и судебной палаты. Затем, заместитель наркома военно-морских дел РСФСР
  С 18 декабря 1918 по 3 мая 1919 г.член РВС 10-й армии Южного фронта. Один из активных руководителей обороны Царицына. С 30 апреля 1919 г. (Приказ РВСР № 900)- председатель Революционного Военного Трибунала РСФСР.
  С февраля 1920 года Легран работает в Наркомате по иностранным делам РСФСР. С 1 июля 1920  по 29 ноября 1920 года, полномочный представитель РСФСР в Армении. Участвовал в заключении мирного договора между РСФСР и Арменией. 10 августа 1920 года представители Советской России и Республики Армения Борис Легран и Аршак Джамалян подписали соглашение о занятии Красной Армией спорных областей — Зангезура, Карабаха и Нахичевана. С конца ноября 1920 года - полпред РСФСР в Армянской ССР.
   С марта 1921 года - одновременно полпред РСФСР в Азербайджанской ССР и Грузинской ССР. С августа 1922 года, — член Среднеазиатского бюро ЦК ВКП(б). Затем в октябре 1922 года назначен заместителем председателя Среднеазиатского бюро ЦК ВКП(б). В ноябре 1922 года — представитель НКИД РСФСР в Туркестанской АССР.
   В сентябре 1926 года он назначен генконсулом СССР в Харбине. Но уже 19 октября 1927 года, получил «строгий выговор с предупреждением» от секретариата ЦКК ВКП(б) - за : «дискредитирующие партию и советскую власть поступки при исполнении ответственных обязанностей генконсула в Харбине». Каких уж он там "дров наломал или не наломал" интернет умалчивает, но....он был отозван в Москву и ему было запрещено занимать ответственные партийные и советские посты в течение двух лет. В тот период активизировались китайские националисты в Маньчжурии и в 1929 году вспыхнул вооруженный конфликт на Китайско-Восточной железной дороге (КВЖД).
   На перевоспитание отправлен на должность зав. Курским губполитпросветом (май 1928). Но жизнь в глубинке тяготит его. Он через влиятельных своих знакомых, пытается найти должность в Ленинграде. Ему подыскивают должность ректора Академии художеств в Ленинграде, но ЦК ВКП(б) - отклоняет это назначение.
   Пожурив, его назначают полномочным представителем СНК РСФСР при СНК ЗСФСР а потом отправляют по спецзаданию - во Владивосток.
   С сентября 1930 - 1934 гг. он занимает должность директора Государственного Эрмитажа. Безусловно, его деятельность неоднозначна в связи с продажей некоторых экспонатов Эрмитажа за границу для получения дополнительных средств для проведения индустриализации. К сожалению, не удалось остановить продажу лучших картин, среди которых «Венера перед зеркалом» Тициана, «Святой Георгий» и «Мадонна Альба» Рафаэля, «Пир Клеопатры» Тьеполо, произведения Перуджино, Боттичелли, братьев Ван Эйк, работы Рембрандта, Рубенса, Веласкеса, Ватто, Шардена.
   21 января 1932 года «Антиквариат» (структура, специально созданная для «экспортного» отбора предметов искусства из советских музеев для зарубежных аукционов) в письме на имя Леграна сетовал, что Эрмитажу «надлежало выделить для „Антиквариата“ 40-50 голландцев (ценою от 100 марок и выше)», но «прошло два месяца, а отбор все еще не произведен», и просил директора Эрмитажа «вмешаться в это дело и распорядиться о срочном отборе для нас картин».
   «Антиквариат» интересовали те только картины, но мебель, серебро. 23 февраля 1932 года Легран извещает «Антиквариат», что Эрмитаж «не может выдать 22 предмета по списку № 11, так как они находятся в экспозиции или входят в план ближайших экспозиций (это все мебель). Эрмитаж может выдать эквивалентные вещи на ту же сумму по списку № 13». В письме от 3 марта 1932 г. Легран отвечает «Антиквариату»: «Лондонское серебро очень редко вообще, а многие из упомянутых в списке предметов являются к тому же вещами первоклассными и для экспозиции совершенно необходимыми, ввиду чего, конечно, выданы быть не могут».
   Легран не мог открыто противостоять распродажам, однако решился предложить своему заместителю Иосифу Орбели написать письмо Сталину с просьбой о защите музейных сокровищ. Письмо было отослано адресату через старого друга Леграна Авеля Енукидзе, бывшего тогда в фаворе у Сталина.
   5 ноября 1932 года Сталин ответил Орбели: «Письмо Ваше от 25/Х получил. Проверка показала, что заявки Антиквариата не обоснованы. В связи с этим соответствующая инстанция обязала Наркомвнешторг и его экспортные органы не трогать Сектор Востока Эрмитажа. Думаю, что можно считать вопрос исчерпанным».
   В качестве директора Эрмитажа Легран неуступно следовал принципам революционного искусства, стремясь представить роскошные произведения искусства былых эпох в качестве доказательства эксплуатации народа царским режимом. В угоду «политической реконструкции» музея перестраивалась и издательская деятельность. На основе так называемой марксистско-ленинской методологии Легран в 1934 году издал книгу «Социалистическая реконструкция Эрмитажа».

21 января 1934 года Легран пишет Сталину:
   «Всего лишь два месяца с небольшим прошло с тех пор, как Политбюро рассматривало вопрос об экспортных операциях с эрмитажными ценностями и вынесло свое решение, кое, казалось бы, должно было положить конец дальнейшему обесцениванию эрмитажных собраний и разрушению его экспозиционной работы.
   В настоящее время, однако, мною получены сведения о новых операциях, подготовляемых НКВТ, объектом которых по-прежнему являются лучшие произведения искусства из Эрмитажа (приложение №1). По-видимому, руководство НКВТ считает, что постановление ПБ не вносит ничего существенно нового в установившуюся практику и продолжает работу в прежнем направлении. Вместо того, чтобы извлечь из постановления ПБ директиву, обязывающую органы НКВТ взамен выпадающих из экспорта эрмитажных ценностей - выявить и подготовить новые объекты экспорта, - НКВТ, рассматривая по-прежнему Эрмитаж как свой валютный резерв, подыскивает заблаговременно покупателей по своему прейскуранту - эрмитажному каталогу Вайнера, чтобы в определенный момент поставить перед фактом и добиться санкции на продажу.
   Такое положение вещей вызывает тревогу. Надо решить, в конце концов, нужен ли нам Эрмитаж для экспортных операций или для других целей. Откладывать далее решение, как показывает самый факт постановления ПБ, больше нельзя...»
Продажа картин из коллекции Эрмитажа

В 1934 году , его, на посту директора Эрмитажа сменил - заместитель Иосиф Орбели.
До 1935 года работал заместителем директора Всесоюзной Академии Художеств.

www.centrasia.ru