БАДМАЕВ

Андрей Николаевич

( 1920 — 1982 )

                     Подполковник м/с, профессор, доктор медицинских наук.
Внучатый племянник Бадмаева Петра Александровича (1849-29.07.1920), врача-целителя, знатока и практика тибетской медицины в России. Сын Бадмаева Николая Николаевича (19.12.1879-26.02.1939), востоковеда, специалиста по тибетской медицине. Он возглавлял клинику тибетской медицины в Кисловодске, потом в Ленинграде. Был консультантом Лечсанупра ("Кремлёвки"), лечил Горького, Алексея Толстого, Бухарина, Куйбышева, Ворошилова и других представителей элиты. В 1938 году был арестован и в 1939 году расстрелян.

   В отличие от старших братьев, Андрей Бадмаев ушел на фронт недоучившись, с пятого курса того же мединститута, который они успели закончить. Участвовал в обороне Ленинграда, затем в прорыве блокады. После войны, оставаясь в рядах Советской Армии, закончил прерванную учебу и получил заветный диплом. Демобилизовавшись в 1963 году в звании подполковника медицинской службы, он пошел работать в Химико-фармацевтический институт — там продолжали изучать лекарственные травы из арсенала тибетской медицины профессор АФ.Гаммерман и ее коллеги, там было больше всего шансов реально способствовать возрождению начатого отцом дела.
   Много времени и сил потратил Андрей Николаевич, чтобы восстановить составленный отцом рецептурно-сырьевой справочник, а затем параллельно с исследовательской работой начал заниматься практическим врачеванием, хотя особо свою деятельность не афишировал. В городе еще жива была память о Николае Николаевиче, и узнав о том, что его сын начал прием, больные потянулись один за другим.
В    1971 году Бадмаева неожиданно пригласили в Москву к Георгию Константиновичу Жукову. Собираясь в дорогу, Андрей Николаевич очень волновался. Для него, боевого офицера, это был не просто новый пациент. Срабатывала магия имени, и очень важно было настроить себя так, чтобы она не помешала увидеть в грозном маршале больного человека, которому нужна врачебная помощь. Причиной обращения Жукова, как выяснилось, были мучительные головные боли. Бадмаеву удалось облегчить его страдания. На память о нескольких встречах — за состоянием больного пришлось понаблюдать — остались книга Жукова с дарственной надписью и... неожиданное разрешение жилищной проблемы. Вернуться в прежнюю квартиру Бадмаевым после войны не удалось, и Андрей Николаевич с женой и двумя детьми жил в проходной комнате. По ходатайству Жукова ему предоставили трехкомнатную квартиру. История нередко повторяется. В 1973 году Андрей Николаевич, как когда-то его отец, стал консультантом 4-го медицинского управления Минздрава СССР, которое обслуживало номенклатурных работников. Благодаря помощи влиятельных пациентов, ему удалось организовать специальную лабораторию по изучению лекарственных средств тибетской медицины при кафедре органической химии в Ленинградском педагогическом институте им. А И. Герцена, где он и работал до последних дней жизни. Большую роль в этом сыграл ректор института профессор Александр Дмитриевич Бо-борыкин.
   Каждое лето Андрей Николаевич выезжал в экспедицию в Забайкалье для заготовки лекарственного сырья, устанавливал контакты с немногими из оставшихся в живых знатоков тибетской медицины, получивших специальную подготовку под руководством опытных наставников. Он мечтал дожить до того времени, когда тибетская медицина будет официально признана и займет достойное место в общей системе медицинской помощи, пытался, сколько мог, приблизить этот момент. В начале 70-х ему удалось организовать первые клинические испытания тибетских лекарств для лечения детей с хронической пневмонией и бронхиальной астмой. Результаты были успешными, но дело застопорилось: не нашлось желающих наладить трудоемкий процесс заготовки сырья и изготовления лекарств. А много ли мог сделать он один с двумя-тремя помощниками? Только лечить собственными силами тех, кто обращался непосредственно к нему, потеряв надежду на излечение общепринятыми методами.
   Среди его пациентов были артисты, научные работники, партийные и советские руководители, писатели. Книги с дарственными надписями последних хранятся в семье на отдельной полке, и среди них собрание сочинений известной советской писательницы Мариэтты Шагинян. На форзаце первого тома четким почерком выведено: «Дорогому Андрею Николаевичу Бадмаеву с глубокой благодарностью за его замечательное, действительно помогающее людям,— очень помогающее мне лечение,— и с надеждой, что он продолжит его».
   Как правило, Бадмаеву удавалось помочь своим пациентам. Успешность лечения объяснялась не только действием тех лекарств, которые он применял, нередко с большим трудом добывая необходимые ингредиенты, но и его личностными особенностями. К сожалению, по мере прогресса медицинской науки личность врача все более нивелируется, все больше становится холодных, рациональных профессионалов, которые видят в больном лишь носителя конкретной патологии. Они забывают о том, что человек — это единая система, и поражение любого из ее звеньев небезразлично для ее общего состояния. Андрей Николаевич Бадмаев всегда помнил этот основной постулат тибетской медицины. Больные испытывали к нему глубокое доверие. Он легко находил язык с самыми разными людьми, включая детишек, составлявших добрую половину его пациентов. Наиболее частыми причинами для обращения являлись пневмония. Бронхит, различные проявления аллергии, нарушения деятельности желудочно-кишечного тракта. Было и несколько человек с тяжелым заболеванием нервной системы — рассеянным склерозом. Результаты лечения обнадеживали.