ТАТАРИНЦЕВ Константин Петрович

( 27 января  1920 - 19 сентября 2001 )

   Архитектор, заядлый коллекционер, нумизмат - бонист. Участник ВОВ. После демобилизации из рядов Северного флота в 1947 году поступил в Ленинградский инженерно-строительный институт, который закончил по специальности «архитектура».
   Успешно работал в строительстве. Участвовал в организации, а затем возглавил и с успехом руководил крупнейшим проектным институтом Северо-Запада Российской Федерации «Ленгражданпроект».
   В течение 12 лет был заместителем председателя Ленинградского отделения Общества дружбы с Норвегией. Константин Петрович был активен в общественной работе до конца жизни, будучи членом СПб РОО «Арктический конвой».
   На 1-й Международной конференции «Арктического конвоя» в 1999 году неожиданно встретились два боевых друга — лейтенант в отставке Константин Петрович Татаринцев и член норвежской делегации контр-адмирал в отставке Пер Эдвард Дэниэльсон. Встреча была незабываемой.
   Им было о чем вспомнить! Дискин Е. моряк-североморец, участник Великой Отечественной войны на Северном флоте в 1941-1943 гг.
 

Память военных лет
Листая в памяти страницы тех боевых военных лет,
Передо мной всплывают лица
Моих друзей, которых нет.
Мы за Россию воевали
И за нее шли смело в бой,
Нас «краснофлотцы» называли,
На подвиг был готов любой.
Суровый край, земля родная,
Ласкал твой берег всплеск волны,
В боях усталости не зная,
Шли на врага твои сыны.
Дрались с врагом матросы смело,
Был каждый друг, товарищ, брат.
И если пуля вдруг задела,
Мы не спешили в медсанбат.
«Перевяжи, братишка, рану,
Попросит раненый боец,
Я к пулемету снова встану,
Приближу Гитлера конец».
И только пулею сраженный,
Или снаряд вдруг угодил,
Убитый, но не побежденный
В бессмертье воин уходил.
Тех дней жестокие сражения,
Где море, берега гранит,
Североморцев поколенье
На век потомкам сохранит.

В. Г. Рыбаков матрос 1-го класса парохода «Щорс»
К. П. Татаринцев моряк Северного Флота

 

Воспоминания о Великой Отечественной

   Высококвалифицированные специалисты списаны были ускоренно матросами на корабли Северного флота. Трое, в том числе и я, попали на эсминец Гремящий», первый корабль СФ, завоевавший Гвардейское знамя, матросом-рулевым гвардейского ЭМ «Гремящий» я начал свою службу а Северном флоте.
   Великую Отечественную войну я встретил командиром отделения «Морского охотника» за подводными лодками противника (МО). Большую работу проводили эти маленькие деревянные кораблики, на которых выковались железные экипажи. Старшиной рулевых и уже кавалером медали «За отвагу» я успешно сдал экстерном экзамены на офицерское звание и получил звание младшего лейтенанта и должность помощника, затем командира «Большого охотника» за подводными лодками СК-523, чуть позже — уже лейтенантом — БО-240 (в ВМС США — PC 662).
   Демобилизован я был в январе 1947 года, посвятив более года после окончания войны тралению северных вод и обучению флотского пополнения.
   Из эпизодов войны в памяти навсегда остались постоянные (в брызгах) плавания по суровому Баренцеву морю, участие в многочисленных конвойных операциях. Однажды летом 1942 года мы обнаружили на воде, видимо подбитый в бою, немецкий самолет, на крыльях которого стояли летчики. Мы подошли, чтобы взять их в плен. Внезапно в ответ раздались автоматные очереди. Пришлось дать залп из пушки по самолету...
   Из воды, моля о помощи, летчики уже не стреляли. Другой случай. В июле 1942 года я заметил на горизонте красный парус. Памятуя случай с немецкими летчиками, к переполненной людьми шлюпке решили близко не подходить. Повернули для разворота. Как вдруг раздалось русское испуганное «Давай! Давай!».
   Подошли и приняли на борт 35 человек разных национальностей, белых и черных, спасшихся с уничтоженного английского транспорта «Bolton Castle» из печально известного конвоя «PQ-17». В открытом море они провели несколько дней вместе в шлюпке, а оказавшись на небольшом корабле в тесной для такого количества людей кают-компании, вдруг потребовали простыню и, натянув ее, отделили белых от черных...
   Среди спасенных были два русских — матросы с парохода «Киев» (конвой «PQ-10»). По пути на Запад «Киев» был торпедирован и погиб, около 20 человек были спасены английским «Спасателем». Из Англии советских моряков через некоторое время отправили на родину с судами ближайшего конвоя — «PQ-17». И снова не повезло. Большинство из них снова оказались на спасательных шлюпках. Этих двоих спас наш «Морской охотник».
   До сих пор я храню маленькую фотографию молодого английского лейтенанта с транспорта «Bolton Castle». Покидая борт, он подарил ее мне в знак благодарности за спасение. Имя его С. Wardle. Интересно, какая судьба выпала на его долю? Норвегия в памяти моей осталась навсегда.
   В начале 1945 г. я был откомандирован по приказу командира Печенгской военно-морской базы в состав союзного конвоя, который направлялся в Норвегию. Северная провинция Финмаркен к тому времени была освобождена от немецких оккупантов советскими войсками. В союзном конвое 118 следовало два катера СК-523 и СК-525. Я был командиром звена. Наш путь лежал в Киркенес. Здесь мы несли патрульную службу по охране торговых транспортов от немецких подводных лодок, которые активизировали свою деятельность в норвежских фьордах. Через некоторое время, в связи с обстановкой, нам было поручено заняться ликвидацией немецких мин в норвежских территориальных водах.
   С этой целью мы объединились с норвежскими военными тральщиками «Оксой» и «Ямой» и корветом «Эглантин», который позднее прибыл из Англии. Немецкие интервенты во время своего отступления поставили большое количество различных магнитных, акустических, ударных и других мин во фьордах. Это затрудняло или делало почти невозможной мирную жизнь на водных дорогах. О сформированной группе советско-норвежских минных тральщиков и о их программе работ было доложено наместнику короля Норвегии Хокона V на освобожденных землях полковнику Хосведу.
   Каждый день на флагманском корабле — корвете «Эглантин» собирались командиры для того, чтобы разработать маршруты, планы следования, порядок построения — все вопросы выполнения боевого задания по ликвидации мин. В кают-компании царила атмосфера боевого содружества и морского товарищества. Мы были не только союзниками по общей борьбе, но и настоящими боевыми друзьями.
  Норвежским офицером связи на катере, которым я командовал, был Питер Даниэльсен — сын тогдашнего командующего военно-морским флотом Норвегии. Он много сделал для отладки наших первых боевых рейсов советских и норвежских кораблей. Через некоторое время мы уже плавали без него и, не имея переводчиков, понимали друг друга. Обычно боевая колонна выходила на траление мин в таком порядке: мой катер, затем второй под командованием мл. лейтенанта Геннадия Константинова, далее — «Оксой» и «Ямой».
   Норвежские моряки перед выходом спрашивали нас: «Какую музыку любят советские моряки?», и мощные динамики их кораблей посылали вокруг себя, от берегов фьордов, до наших катеров мелодии Грига, Сибелиуса, Чайковского. Нередко звучала джазовая музыка. Так и шли мы на очередную полосу траления под музыку, сохраняя память о дружеских улыбках и рукопожатиях мирных жителей, которые оставались на берегу. Такое не забудется никогда. Музыка над волнами фьорда, строгий боевой порядок, оглушительный грохот взрыва очередной мины, которую нам удалось найти и уничтожить ради будущей мирной жизни.
   Все вечера мы проводили в домике, который стоял на берегу и был предоставлен нам, советским морякам норвежскими властями. Часто к нам заходили местные жители, и мы не раз посещали их дома, магазины, местный клуб. Норвежские дети вскоре усвоили, что русский суп — вкусное кушанье...
   Хочется отметить самое доброе и, я бы сказал, теплое отношение норвежцев к советским морякам. Это скрашивало наше длительное, почти 8-месячное пребывание вдали от Родины. ...
   Одиннадцатая мина стала для нас роковой. Десять предыдущих мы успешно обнаружили и ликвидировали. У специалистов есть такое понятие — «мертвая зона взрыва». Мы остались живы только благодаря этой закономерности. Одиннадцать раз звучали взрывы подводных мин во фьордах Норвегии, которые обнаружил и уничтожил наш маленький экипаж. Делали мы это затем, чтобы ни один военный взрыв не гремел на земле, чтобы над нами было чистое небо и безопасные воды не только в прекрасных фьордах Норвегии, но и на всех мирных маршрутах во всех уголках нашей планеты. Так мы думали тогда...